Возвращение к истокам: ретроспектива культовых спектаклей МДТ

Естественно, фильм-спектакль – это отражение, напоминание былого, взор вовнутрь себя. Одним словом, ретроспектива, позволяющая юным зрителям погрузиться в прошедшее и проследить глобальный путь, который прошел театр, а конкретным театралам – снова насладиться возлюбленными постановками МДТ. Память к прошлому, являющемуся неотъемлемой частью реального и грядущего, постоянно заполняла работы Театра Европы, погруженного в исследование жизни человека.

С 8 октября по 10 декабря 2019 года на Главный сцене были представлены четыре фильма-спектакля: «Дом», «Пьеса без наименования», «Чевенгур» и «Столичный хор». Эти работы отрисовывают изумительные, насыщенные художественные миры российских писателей 19 и 20 века, пронизанные исследованием духовных исканий человека в разные исторические эры.

Спектакль «Дом» заслуженно открыл серию ретроспективных показов: конкретно с него началось становление внутреннего вида МДТ. Выпущенная в 1980 году постановка на долгие годы стала художественным вектором театра. Настоящее желание гласить правду о российской истории и месте человека в ней различает прозу Федора Абрамова, некогда открывшего глаза на реалии современного мира.

Жизнь российской деревни в 70-ые годы показана с нелицеприятной стороны: кажется, что наступили мирные времена, а мира в душе нет.

В семье Пряслиных духовный разлад, колхозная работа не спорится – духовное единство страны, существовавшее в военные годы, утеряно. Лишь Миша пробует возродить былую веру и желает что-то поменять в существующем миропорядке. Николай Лавров непоколебимо, основательно, уперто, с горечью играл человека, который всю свою жизнь пробовал сохранить семью. Он не может пойти против собственной совести, которая была основным нравственным ориентиром в его жизни, и простить сестру. Татьяна Шестакова игралась сестру Лизку, искреннюю, светлую, готовую отдавать и прощать. В ее примирении и жалости к окружающим скрыт внутренний свет, которого так не хватает людям. Сергей Бехтерев играл брата Гришу, страдающего припадками, ласкового, утонченного, духовного близнеца Лизки. Возможность понаблюдать за работами Николая Лаврова и Сергея Бехтерева – необычное волшебство, наполняющее сердечко восхищением и благодарностью за животворную правду слова. Сценография Эдуарда Кочергина, изнутри знавшего русскую деревню, пронизана светом и природным теплом. Качели-бревна дома, на которых, будто бы устремляясь ввысь, раскачиваются герои, воплощают собой гармонию, мечту о потерянном рае, ностальгию по детству.

Спектакль «Пьеса без наименования» был выпущен  в 1997 году. 1-ая пьеса Антона Чехова заполнена поиском эталона, неумением примирения с окружающей реальностью, страстным желанием жить в гармонии с собой. Сценография Алексея Порай-Кошица представляет собой иной естественный оазис: три стихии, связанные вместе, стают природной тканью (Совокупность различных и взаимодействующих тканей образуют органы) постановки. Тут есть и огнь – расставленные по периметру усадьбы свечки, и земля, на которой посиживают вялые хахали, и в какой вязнет основной герой, и реальный бассейн с водой, в каком чувственно и лаского представлен пик любви героев. Сергей Курышев играет Платонова, человека, хорошего от всех других собственной непримиримостью к современной реальности и себе. К нему тянутся дамы, чувствуя определенную нравственную силу. Но она только духовна и не жизнестойка. В Платонове заключена боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение) и тоска людей по наилучшей жизни. В нем есть порыв, но нет деяния. Стильная джазовая постановка отдала возможность узреть несвоевременно ушедших из жизни актеров: Олега Дмитриева, Алексея Девотченко, самозабвенно исполняющих свои роли. Ласковый, безвольный, романтичный, остро чувствующий предательство Серж в выполнении Олега Дмитриева и одинокий, непонятый, несуразный учитель в выполнении Алексея Девотченко – калоритные представители странников чеховского мира. Физиологичный спектакль, оголяющий нервишки людского сознания и рисующий человека как часть природы, а природу – как метод  гармонии с собой – принципиальный столп додинского восприятия художественной поэтики Чехова.

Платоновский социально-философский роман «Чевенгур» заключает внутри себя миф о безупречном государстве, которое страстно желали выстроить герои. Премьера спектакля свершилась в 1999 году, сценографом выступил Алексей Порай-Кошиц, который так же обратился к стихии воды. Вода сразу является и мороком героев, и спасением, и очищением от грехов. В «Чевенгуре» явлен активный виток непрекращающегося рвения населения земли к мировому блаженству. Нигилистическое отрицание всего того, что есть, эгоистическое устремление к тому, чтоб создать конкретно свои потребности движком глобального прогресса, зацикленность и ограниченность сознания, чувство собственной силы и беспомощности заполняет постановку. Герои, строя коммунизм, повсевременно колеблются в том, вышло ли у их изловить этот бесплотный дух другого мира, создать настоящей мечту. Они готовы убивать остальных, расчищать место ради прихода светлого грядущего, что грезится им. Хоровое начало постановки и музыкальность ритмического строя прозы Платонова – умопомрачительная правда спектакля, размышляющего о способности людского счастья.

Постановка «Столичный хор» окончила ретроспективный показ фильмов-спектаклей театра. Работа была выпущена в 2002 году, сценографом выступил так же Алексей Порай-Кошиц, режиссером – Игорь Коняев, работавший под художественным управлением Льва Додина. Пьеса Людмилы Петрушевский раскрыта в мелочах: тесное место квартиры, в какой все происходит на виду у остальных людей и отсутствует возможность личного уединения, отрисовывают типичную историю личной жизни человека, рассмотренную под микроскопом. Злосчастная семья, живущая в одной квартире и воспринимающая себя разобщенно, только на репетициях музыкального хора ощущает себя одним целым. Хор несет внутри себя сверхсмысл пьесы, взывает к стойкости людей, умению слышать душой. В спектакле содержится этнографический момент – в нем собраны акценты со всей Рф, создающие эффект вавилонской башни (подчеркнутой зрительно благодаря вертикальной сценографии). Многозвучие столичных квартир в послевоенное время броским аккордом заполняет зрительный зал. Этот спектакль подарил счастливые минутки наблюдения за игрой Татьяны Щуко. С внутренним стержнем, невесомая, сопереживающая  героиня – эталон непреклонности и в то же время необычного терпения. Приглашенная на роль Лики из другого театра актриса стала гармонической частью труппы, трепетной и ласковой струной додинского многоголосия.

Ретроспектива спектаклей дозволила вспомянуть тех, кого уже нет рядом, пообщаться с артистами и постановочной командой, а так же выделить принципиальные штришки истории МДТ, которому исполнилось 75 лет.  А основное – заострила идея, что МДТ – театр-дом, в каком любой артист является частью 1-го выражения, кантиленно протягивающегося через весь спектакль. Сцена равномерно заполняется фигурами, тишину прорезают голоса, и театр начинает наполняться разной энергией, интонациями, теплом, настроением. Симфония, рожденная искусно настроенными друг на друга голосами, дарит удовлетворенность от соприкосновения с расчудесным художественным творчеством, самобытным, умственным, {живым} театром Льва Додина.

Елизавета Ронгинская