Утонченное созвездие ТЮЗа

11 ноября на Большенный сцене ТЮЗа состоится творческий вечер «В поисках радости», посвященный юбилеям 4 восхитительных актрис театра – Натальи Боровковой, Лианы Жвании, Надежды Шумиловой и Марии Сосняковой. Изумительные, трепетно относящиеся к собственному делу корифеи труппы станут активными участниками торжественного вечера, режиссером которого выступил Валерий Дьяченко.
Открытые к диалогу, профессиональные актрисы играют в почти всех спектаклях ТЮЗа, неся свет и добро через все свои роли. Юбиляры не только лишь жарко любимы зрителями театра, да и известны благодаря кинообразам. Все четыре – красивые партнеры, внимательные, искренние, умеющие дышать в унисон. Раз в год актрисы веселят новыми ролями в постановках как юных режиссеров, так и заслуженных мастеров. Они все – ученицы З.Я. Корогодского, взрастившего в их сердцах ответственное отношение к собственной профессии и верное сценическое самочувствие.
Мы подготовили небольшой блиц-опрос актрис, который живописует уникальный образ каждой из их.
Наталья Леонидовна Боровкова
– Назовите самый весомый подарок, который преподнесла для вас жизнь.

– Отпрыск.

– Какая роль стала вашим актерским прорывом?

– Работа с Игорем Селиным над спектаклем «Папа, бедный папа» в Приюте комедианта перевернула мое сознание с ног на голову. Естественно, «Поллианна», в какой мы работали с режиссером ранее, уже отдала вектор к внутренним изменениям. В ТЮЗе меня знали, я игралась различные роли, не только лишь только положительные и светлые, к примеру, Иветту Потье из пьесы «Мама Кураж». Рост длился, но перелом произошел в спектакле «Папа, бедный папа»: и возраст дал подсказку, и режиссер вложил много усилий в репетиции со мной. Спектакль «Обезумевшие средства» появился опосля, я была уже в ином возрастном статусе, и почти все было еще понятней, в том числе благодаря работе с Селиным…

– Как звучит ваш внутренний гимн?

– Чтоб все были живые, здоровы и обожали друг дружку. А совершенно емко и буквально описано в стихотворении у Марины Цветаевой: «Помолись, дружок, за бессонный дом, За окно с огнем!»

– Заглавие творческого вечера звучит как «В поисках радости». Почему?

– Мы сошлись на данной позиции, ну как по другому? Если любви и радости не находить, для чего жить? Постоянно должен быть позитив: легче, выше, веселей!

– Какой совет вы сможете отдать юным артистам?

– Отыскиваете причину лишь внутри себя. Я в этом по жизни полностью уверена – это не попросту слова, это мой актуальный опыт. Жизнь пестра, как я именовала собственный номер на вечере, время от времени прозрение приходит очень поздно. О этом, в том числе, гласил учитель, Зиновий Яковлевич Корогодский: он и вырастил, и выучил, и отдал нам настолько не мало, что я на данный момент лишь начинаю осознавать некие вещи, о которых он гласил. Не нужно никого инкриминировать, обратитесь к для себя, при всем этом не запамятовывайте ликовать тому, что делаете, и тому, что все ваши ближние здоровы.

– Как же судьба?

– В нее я верю, боженька ведет. Я желала быть артисткой – я ей стала, и вся моя семья конкретно в эту сторону идет – внучка Глафира работает в БДТ. Моя мать была весьма прекрасная, она отлично плясала и пела, мой дед, М.М. Шувалов, был первым композитором Дагестана, вся семья была только музыкальная. В позапрошлом году Светлана Васильевна Лаврецова взяла меня на гастроли в город Каспийск, где похоронены мать и дед. Оставшиеся родственники раздобыли в училище Махачкалы брошюру про деда: он поставил и написал несколько опер, создавал симфоническую музыку. Потому тяга к творчеству у меня по материнской полосы. В судьбу и интуицию я верю – делаю все, что могу, и бог в помощь. Я совершенно верующий человек, меня как-то вело в театр, и всех моих ближних тоже ведет в эту сторону.

– Выразите в 5 словах ваше отношение к ТЮЗу?

– Это мой дом: я же ни к Праудину, ни к Товстоногову не ушла. Когда Праудин ушел – расставание было весьма томным, мы выпускали спектакль «Крокодил», где я помогала с пластическим воплощением. Я рыдала в гримерке, спрашивала у Каргина, почему Праудин конфискует наилучших, потом успокоилась и произнесла самой для себя: я остаюсь! Поэтому что ТЮЗ – мой дом. Но я изменяла с Минковым в Приюте комедианта: практически 10 лет игралась спектакли. Я – домоседка, люблю приглашать в гости, а не ходить, я довольно консервативна. Наверняка потому счастлива работать в собственном родном театре уже 47 лет. В сентябре у меня свершилась премьера в Российской антрепризе Миронова – спектакль «Музыка небес» Виктора Крамера. Для меня – это чужой дом, хотя все актеры – красивые партнеры. Сумасшедшая история, которая длительно шла на Бродвее, репетировалась весьма тяжело. Это не в Приюте комедианта работать, где все по-домашнему, даже с нервным Селиным. Тут – антреприза, и сиим все сказано. Но я продолжаю получать наслаждение от процесса! Основное – веровать.

Лиана Дмитриевна Жвания
– Какими были ваши учителя?

– С большой благодарностью я вспоминаю театральное детство и собственных «Творческих родителей» – величавых З.Я. Корогодского и Л.А Додина. Они учили осмыслять процесс учёбы, трудолюбию и самостоятельности, возможности взращивать внутри себя «опыт нервной клеточки», а основное, помогали развивать воображение и любовь к вскрытию драматургического материала. Всем сиим элементам со-частия с жизнью, которые так нужны для того, кто избрал профессию Актёра…

– Что вы сможете пожелать юным артистам?

– Дорогие мои юные коллеги! Завидую вашей энергии, владению телом и голосом, смелым попыткам влиться в новейшую театральную действительность, но … сберегайте внутри себя азы театральной школы. Лишь из этого массивного корня растёт живое дерево реального, не имеющего зависимости от времени перемен, ТЕАТРА.

Надежда Александровна Шумилова
– Что для вас мешает в современной театральной реальности?

– Не нравится, что отметается все прошедшее, все завоевания, заслуги – была же красивая система Станиславского, способ действующего анализа, почему бы юному поколению не только лишь находить новое, а завладеть старым? А они не знают и не желают знать прошедшего, отыскивают новейшие формы. В итоге выходит самодеятельность. Я, а именно, говорю про режиссеров. Мне жаль юных, я с ними люблю работать. Быть может, если б они знали старые формы, они бы усовершенствовали их… Неведение основ профессии, некомпетентность весьма мешает в работе. Есть непреходящие ценности, и о их недозволено забывать. Так же мешает нехорошая драматургия, а если берут неплохую, то ее так перековеркают! Наша жизнь не таковая непростая, как ее с ног на голову переворачивают. И это не старость гласит, а художественный вкус. Нам с юношества прививали вкус неплохой драматургией, русскими притчами, а чем прививают на данный момент?

– Что помогает идти вперед?

– Я 10 лет занималась легкой атлетикой, бегом на длинноватых дистанциях, у меня нрав сформировался с малых лет. Вроде бы тяжело не было, идешь и идешь вперед, и в 65 лет все идешь. Я снаружи видна, внутренне не чувствую возраста – спасибо господу, маме, генетике. Мне помогает моя семья, внучка, которой скоро будет 5 лет. Для деток мир таковой широкий, они настолько не мало лицезреют, а у взрослых все сужается к мелочным дилеммам, на которые и не надо внимания обращать. Помогает забота о остальных. Бескровная кошка на даче родила 4 котят, они переехали ко мне, и я 2 раза в недельку приезжаю накормить их: как они меня встречают, ожидают, какое удовольствие я испытываю, когда кормлю их, я понимаю, что нужна. Люди молвят – я это больше люблю, я это меньше люблю, я думаю, так недозволено – любовь едина. Почему у нас настолько не мало беспризорных, больше чем опосля войны и революции? Мы деток не любим, поэтому что не любим звериных, звериных не любим, поэтому что не любим деток. Любовь ко всему живому – едина. Жизнь – таковая короткая штука, на излете лет это понимаешь. Наше поколение уходит, весьма много утрат, со гибелью Игоря Шибанова это в особенности остро чувствуещь. Юные этого не ощущают, поэтому что с сиим грузом нереально жить. Но с годами от этого никуда не деться, все смертны. Жизнь – весьма хрупкая, нужно трепетно относиться друг к другу.

– Выразите в 5 словах ваше отношение к ТЮЗу?

– Я люблю театр, при этом любовь – это и несогласие, и раздражение, как в домашней жизни – и ругаешься, и стукнуть готов, а все равно любишь и когда тяжело помогаешь. У меня с рождением внучки почти все поменялось – какое счастье, что я в детском театре работаю! Естественно, имея такое амплуа, у меня было бы больше ролевых способностей в другом театре, быть может я бы по-другому зазвучала… Театр постоянно был семьей и домом, таковым и остался до сего времени. Юные стали таковыми родными. Я с ними работаю в спектаклях «Близкие друзья, «Танец Разделяй» – ребятишки красивые и я лаского отношусь к ним, они такие же, как мы в юности. Я вспоминаю, как к нам относилась Тоня Шуранова, Саша Хочинский – они делились своим талантом. Если Тоне Шурановой что-то не нравилось в моем поведении, она гласила: «Надя, некий странноватый сон я про тебя лицезрела». Я здесь же соображала, что я что-то безумное сделала. Я испытываю и нежность, и жалость к юным, они не лицезрели то истинное, что лицезрели мы. Нас растили, и в 23 года я знала, что буду играться в 50, а им еще труднее.

Мария Владимировна Соснякова
— Вы сыграли около восьмидесяти ролей. Они меняли вашу личность?

— У меня такое чувство, что с каждой ролью в моем нраве возникает что-то новое, что я внутри себя и не замечала. Я ясно сообразила, что меня изменила, к примеру, миссис Гиббс в «Нашем городе». Одна из моих возлюбленных ролей. Это был неплохой спектакль, в неплохой компании, и мы его как-то замечательно делали, с красивым режиссером Мишей Лурье. Мне нравилось, как моя героиня ведет себя со своим супругом, со своими детками — режиссер помогал мне, отмечал какие-то аспекты, направлял внимание на интонации. Некое время я была под воздействием моей миссис Гиббс.

– Вы открыты к тесту?

— Не постоянно. До этого всего, я смотрю на режиссера, на избранный им материал. Участвовать в спектакле, где мне предложат: «встать на голову и дрыгать ногами, поэтому что до нас этого еще никто не делал», я не буду. Если гласить о Волкострелове, то Дима, обучался у неплохого преподавателя и обладает профессией. «Танец Разделяй» — пьеса Ивана Вырыпаева. Волкострелов сознательно уходит от театральных догм, обычного восприятия театра — это интересно… Женя Сафонова — человек взволнованный и тоже, по-своему, гласит о наболевшем. Потому я и согласилась работать с ней в спектакле «Лицо Земли».

– Что вас беспокоит в современном мире?

– К огорчению, на данный момент почти все тиражируется, становится продажным. Цинично определяется, какой «темой» будем вести торговлю. Это страшно, и к этому я не привыкну никогда! Да, не тайна, бывают разные заманчивые предложения работы вне театра. К примеру, в трудные 90-е годы, театральных актеров просто выручала, так именуемая, «работа на стороне». Но, где бы ни работал – работай по-настоящему, по этим же законам! Снова же — так обучил нас учитель! Нам это внушили: если ты «схалтурил», ты навредил до этого всего для себя. Чуть-чуть сейчас, чуть-чуть завтра…Это как в любви – недозволено обожать наполовину! Театр и любовь близки конкретно тем, что затрагивают чувства… А чувства, если они истинные, не продаются и не покупаются…»

Елизавета Ронгинская